— Наша прелесть, да! Эктоплазмушка! – возликовал Меняла.

Я подставил под туманный кисель — стеклянную банку, найденную Иком. И, раз уж меня «осчастливило» приходом моего сверхсознания, пробую применить на практике и объяснения Умника. Можно было бы пригласить и его самого в Грань воплотиться…

— Я и так — «ты», тренируйся! — откосил от непосредственной активности материаловед-ученый.

Закрыв баночку с ценным (очень надеюсь!) киселем — стеклянной крышкой и зажав посудину в ладонях, я представил, как часть туманной бурды «пропитывает» стенки емкости.

— Так, так… молодец, Смород, я слежу за процессом! Несколько избыточный по толщине слой. Стоит поработать еще над равномерностью нанесения, но — сойдет! — обрадовал меня Умник. — Нужно будет с тобой в Грани потренироваться в нюансах…

Кому-то мара — страшное дело, а вот меня — прибило обещанием дополнительных тренировок! Я аж из чистого разума вылетел! Да мне раздвоиться что ли, на фиг, с вашими уроками?!

— Это не предел! Наша цель в медитациях — семь потоков сверхсознания. Да, пусть и далеко не сразу… — буднично напомнил гадский Подушка.

Ладно, сойду с ума — покрашу, для своих пенсионеров, внутреннее сознание в задорный оранжевый цвет, с бодрыми алыми прожилками и заведу буйных русалок с барабанами. А что бы всем было совсем хорошо — русалок найду тех, которые — наполовину селедки!

— Кстати, да, а почему нам с утопца ничего не досталось? — всполошился на тему упущенной выгоды Меняла.

— Утопец — примитивная тварь, в которую водный дух заложила малую толику своего средоточия, — отбрехался Подушка от коммерсанта. — Эктоплазмы там было на один чих, плохой консистенции и… посуды еще не было.

— Ну-с, Смород, теперь тебе придется с собой баночки носить! — хихикнул исподтишка Рифма.

Образ молодого и привлекательного (для прекрасных дам) героя, в расцвете могучих мистических сил — дополнять дребезжанием разных пробирок в карманах я хотел не особо.

И я, со всем старанием, постарался поярче представить в голове наглядную картинку оранжевого террариума, с антропоморфными селедками. И с барабанами! Еще и от души добавил амфибиям — слизи на тушки, чтобы им ползать было удобнее по суше и гоняться с непотребными целями за разными умниками!

— Эй, я-то здесь причем? — напрягся Умник.

— За то, что не останавливаешь коллег! Приравнивается к пособничеству! – вынес я групповой приговор.

* * *

Если мои химерологические фантазии кого-то и испугали, то точно не Подушку. Полуночная виктория не избавила меня от очередного «сонного» урока с мистиком, который непреклонно требовал от меня закрепления успехов с чистым разумом. Но прогресс шел медленно (да я всего-то ничего занимаюсь!).

А еще, я норовил заснуть «внутри» своего сна — повторно, маскируясь под медитацию. Но эксперта по снам — обвести вокруг пальца было тяжело и урок мне только немного сократили.

Из сладостных объятий такого желанного сна — меня поутру грубо выдернул истошный девичий визг. Эктоплазма из банки выбралась? Я рывком вскочил с кровати и бросился к своему шкафчику! Фух, кисель клубился в своем положенном хранилище! Надо бы потом место найти понадежнее, а то случайно кое-кто наткнется… Кстати, а что будет?..

— Ничего хорошего, - пообещал Подушка.

— Нужно исследовать конкретную разновидность этой субстанции, - уточнил Умник.

— Нужен, сейф, да! — встрепенулся Меняла. — А то убыток будет! Бесхозяйственность! И чего ее исследовать-то, продавать надо!

— Вы меня впечатляете! Таки можно и с ценой прогадать, вслепую-то! — подколол экономного экономиста Циркач.

— Нет!!! Умник, дорогой, исследуй на здоровье, да! — резко сдал назад коммерсант.

А ко мне в комнату, шлепая босыми ступнями по полу, вбежала (!) счастливая Бирюза:

— Динь! Я вижу! Я снова вижу! Небо! Солнце! Я видела папу! Я вижу тебя! А-а-а! — и на меня налетел за обнимашками радостный вихрь в ночнушке.

А через пару мгновений в моей спальне появились и Ждан с отцом. Братишка просто подскочил к нам для групповых семейных объятий, а Иней тяжело прислонился к дверному косяку и одними губами прошептал мое имя, глядя на меня. Я только кратко кивнул в подтверждение.

Успокоилось все не скоро и очень относительно, и только потому, что отцу нужно было собираться на службу. Но на вечер было решено устроить семейный праздник в честь выздоровления Би.

Бирюза, не останавливаясь ни на минутку, порхала по дому, периодически выбегая во двор и тут же возвращаясь обратно. Она никак не могла насытиться обретенным вновь зрением, да и боялась, видимо, что темнота может вернуться. Не бойся, радость ты наша, если какая тьма и забредет — пополнит новые баночки своим киселем!

Меня, вскоре после сумбурного завтрака, умоляющие глаза Би отправили за продуктами к праздничному столу. Сестра хотела было в какой-то момент отправиться со мной вместе, за новыми впечатлениями. Но тут уже мы с Жданом уперлись — первый день как Би снова видит, пусть сначала в доме и во дворе пообвыкнет. Младший даже сам вызвался дома остаться — приглядеть за нашим ясноглазым чудом.

А я полетел по продуктовым лавкам и на городской рынок. Так, теперь можно и на новые заказы собираться — к Росе и дальше, по деревням и хуторам. Трепещите, Гости! Темный (ну, не светленький я, в отличие от Ждана с Би) паладин света — это вам не хухры-мухры!

— Эй, гимназия, куда пылишь такой радостный? Поделись счастьем с земляками! — неожиданно окликнул меня неприятно знакомый голос. Откуда эта ложка г… в мою бочку меда вынырнула? Хотя, откуда — понятно, сам дорогу срезал через безлюдную улочку, с огороженными домами под снос.

Вторуша Дым. Один из представителей местных долбоящеров, которые не могут себе занятие нормальное найти и косящих под блатных. А может, уже и «докосившихся».

Даже в одном классе с ним учился четыре года, только всегда компании у нас разные были. После начальной школы, в четырнадцать лет, у нас больше половины класса отправилось доучиваться уже конкретным ремеслам. Кто-то, как мой кореш Заруба — в семейную мастерскую, кто-то — учеником на большие мануфактуры или фабрики.

Еще в школе Дым пробовал со своими дружками подмять под себя весь наш класс. Но компания с нашего квартала — мы с Зарубой, Озгюр с Щербой, популярно объяснила глубину заблуждений самозваным лидерам.

Так и поддерживали потом взаимный нейтралитет, периодически